- вот вы говорите, что человек не может сам по себе понять, что хороню, что дурно, что все дело в среде, что среда заедает. а я думаю, что все дело в случае. я вот про себя скажу. так заговорил всеми уважаемый иван васильевич после разговора, шедшего между нами, о том, что для личного совершенствования необходимо прежде изменить условия, среди которых живут люди. никто, собственно, не говорил, что нельзя самому понять, что хорошо, что дурно, но у ивана васильевича была такая манера отвечать на свои собственные, возникающие вследствие разговора мысли и по случаю этих мыслей рассказывать эпизоды из своей жизни. часто он совершенно забывал повод, по которому он рассказывал, увлекаясь рассказом, тем более что рассказывал он искренно и правдиво. так он сделал и теперь. - я про себя скажу. вся моя жизнь сложилась так, а не иначе, не от среды, а совсем от другого. - от чего же? - спросили мы. - да это длинная . чтобы понять, надо много рассказывать. - вот вы и расскажите. иван васильевич задумался, покачал головой. - да, - сказал он. - вся жизнь переменилась от одной ночи, или, скорее утра. - да что же было? - а было то, что был я сильно влюблен. влюблялся я много раз, но это была самая моя сильная любовь. дело прошлое; у нее уже дочери замужем. это была да, варенька - иван васильевич назвал фамилию. - она и в пятьдесят лет была замечательная красавица. но в молодости, восемнадцати лет, была прелестна: высокая, стройная, грациозная, и величественная, именно величественная. держалась она всегда необыкновенно прямо, как будто не могла иначе, откинув немного назад голову, и это давало ей, с ее красотой и высоким ростом, несмотря на ее худобу, даже костлявость, какой-то царственный вид, который отпугивал бы от нее, если бы не ласковая, всегда
